Франц Шуберт / Franz Schubert "Лесной Царь" / Der Erlkönig,Op. 1, D. 328

 Франц Шуберт "Лесной Царь" Der Erlkönig, Op. 1, D. 328

  В 1815 году в одном из предместий Вены семнадцатилетний помощник школьного учителя Франц Шуберт написал песню на слова Гете «Лесной царь». Вряд ли он отдавал себе отчет, что его сочинение откроет новую страницу не только в истории песни, но и в истории музыкального искусства вообще. А оно оказалось одним из первых выражений романтизма в музыке; в нем проявились самые яркие и прекрасные черты нового направления: глубокий интерес к народному искусству и к миру человеческой души . Эти черты есть и в самих стихах Гете, хотя великий поэт и не принадлежал к романтикам. Из народных сказок и преданий возник сюжет — рассказ о ночном путешествии всадника с маленьким сыном через темный лес, пугающий странными видениями. С народной поэзией связана сама форма стихов — баллада, песня-повествование в форме диалога всадника и мальчика, в который вплетаются и слова Лесного царя, слышимые только ребенком. Баллада Гете привлекала внимание и других музыкантов, но только Шуберту удалось создать произведение, в котором музыка и слово слиты воедино, чем достигнут синтез двух искусств, ставший для романтиков идеалом. В партии фортепиано звучит не умолкая ритм бешеной скачки, в партии голоса отчетливо различаются интонации трех персонажей, хотя исполнитель один. И каждая реплика отражает характер, ситуацию, отношение к ней рассказчика. Речь отца спокойна, рассудительна, ведь он не видит и не слышит никакого Лесного царя. Каждая новая фраза мальчика все больше наполняется беспокойством, страхом, доходящим до смертельного ужаса. Околдовывающая песня Лесного царя вкрадчива, коварно-ласкова. И наконец, последние слова рассказчика: Ездок погоняет, ездок доскакал... В руках его мертвый младенец лежал,— произносятся речитативом, мрачным и суровым, как смертный приговор. «Лесной царь» не случайно стал едва ли не самым популярным сочинением Шуберта. Балладу переложил для фортепиано Ференц Лист, раньше других шубертовских песен проникла она в Россию — ее упоминает Лермонтов, ею заслушивались московские «любомудры» — молодые философы и писатели из кружка Станкевича...

   Поразительна история создания этого шедевра. Он возник в порыве вдохновения. «Однажды, — вспоминает Шпаун, друг композитора, — мы зашли к Шуберту, жившему тогда у своего отца. Мы застали его в величайшем возбуждении. С книгой в руке Франц, расхаживая взад и вперед по комнате, читал вслух „Лесного царя“. Вдруг он сел за стол и принялся писать. Когда он встал, великолепная баллада была готова».

Шуберт-Лист. Лесной царь
исп. Лазарь Берман

Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind;
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er fasst ihn sicher, er hält ihn warm.
`Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?`
`Siehst, Vater, du den Erlkönig nicht?
Den Erlenkönig mit Kron und Schweif?`
`Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif.`
`Du liebes Kind, komm, geh mit mir!
Gar schöne Spiele spiel ich mit dir;
Manch bunte Blumen sind an dem Strand,
Meine Mutter hat manch gülden Gewand.`
`Mein Vater, mein Vater, und hörest du nicht,
Was Erlenkönig mir leise verspricht?`
`Sei ruhig, bleibe ruhig, mein Kind:
In dürren Blättern säuselt der Wind.`
`Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?
Meine Töchter sollen dich warten schön;
Meine Töchter führen den nächtlichen Reihn
Und wiegen und tanzen und singen dich ein.`
`Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlkönigs Töchter am düstern Ort?`
`Mein Sohn, mein Sohn, ich seh es genau:
Es scheinen die alten Weiden so grau.`
`Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt;
Und bist du nicht willig, so brauch ich Gewalt.`
`Mein Vater, mein Vater, jetzt fasst er mich an!
Erlkönig hat mir ein Leids getan!`
Dem Vater grausets, er reitet geschwind,
Er hält in Armen das ächzende Kind,
Erreicht den Hof mit Müh` und Not:
In seinen Armen das Kind war tot

И. Гёте "ЛЕСНОЙ ЦАРЬ"
перевод В. А. Жуковского

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?   
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.

“Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?” —
“Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой”. —
“О нет, то белеет туман над водой”.

“Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои”.

“Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит”. —
“О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы”.

“Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять”.

“Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей”. —
“О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне”.

“Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой”. —
“Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать”.

Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.

1818 г