Петр Ильич Чайковский / Pyotr Tchaikovsky. Времена Года / The Seasons. Ноябрь. На тройке.

Петр Ильич Чайковский / Pyotr Tchaikovsky
Времена Года / The Seasons. Ноябрь. На тройке.

 Хотя ноябрь и считают последним осенним месяцем, у нас, в средней полосе России, это уже зима. В ноябре замерзают реки, выпадает снег. О зиме и музыка «Ноября». Называется эта пьеса «На тройке».

Тройка - так называют в России коней, запряженных вместе, под одной дугой. К ней часто подвешивали колокольчики, которые при быстрой езде звонко играли, переливаясь серебряным звучанием. В России любили быструю езду на тройках, об этом сложено немало народных песен.

«Стоят морозы, но солнце еще немного греет. Деревья покрыты белой пеленой, и этот зимний пейзаж до того прекрасен, что трудно выразить словами», - писал Чайковский.

      Не гляди же с тоской на дорогу,
      И за тройкой вослед не спеши,
      И тоскливую в сердце тревогу
      Поскорей навсегда затуши.

Это эпиграф из стихотворения Н. Некрасова «Тройка».

Пьеса начинается широкой мелодией, напоминающей привольную русскую народную песню. Вслед за ней начинают слышаться отголоски грустных, элегических раздумий.

Слушаешь музыку «Ноября» — и кажется, будто сам сидишь в санях, закутанный в тёплую полость из медвежьей шкуры, а лошади несут тебя по снежной дороге. Кругом, сколько хватает глаз, белые просторы, звенят под дугами колокольчики и, конечно же, песня. Но затем все ближе и ближе начинают звучать колокольчики, прикрепленные на тройке лошадей. Веселый перезвон на время как бы заглушает грустное настроение.

Снова песня без слов. На этот раз — протяжная, ямщицкая. Они обычно были невеселыми. Откуда взяться веселью? Всю жизнь в дороге - дом, семью ямщик видит очень редко. Вот и грустит, тоскует и тоску свою изливает в песне. Правда, мелодия в ноябрьской песне совсем не похожа на подлинные народные песни ямщиков — это скорее напоминание о них. Ей аккомпанируют колокольчики. Музыка словно передаёт нам чувства, которые вызывает у путника песня ямщика, его думы, его настроение. Слышишь? Снова тихий звон колокольчиков... Сначала затихают, а затем совсем тают вдали их тихие звуки, как будто тройка, только что еще промчавшаяся мимо нас, постепенно удаляется, исчезает в дымке холодного осеннего дня.

Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот верно знает сам,
Как сильно колокольчик дальний
Порой волнует сердце нам...

Так писал А. Пушкин. А сколько ещё стихов посвящено звону дорожного колокольчика, сколько песен...

Левашева Галина Яковлевна

Образ тройки, часто появляющийся в народных песнях, — это всегда образ свободы, воли, символ движения, мечты о счастье. Стихи о ней можно разделить на веселые и грустные: в первых — радость быстрой удалой езды, предвкушение свидания («Тройка» П. Вяземского), во вторых звучит грустная, а порой и трагическая нотка: «А мне уж больше не промчаться…», «Не догнать тебе бешеной тройки».

У композиторов, писавших о русских тройках, сразу же появилась идея музыкальными средствами изобразить перезвон колокольчиков (бубенцов), которыми обряжали сбрую лошадей, чтобы об их приближении знали во всей округе. Мы слышим их уже в песне Павла Булахова (авторство Павла, а не его брата Петра, как иногда ошибочно считается, подтверждают источники XIX века) на стихи П. Вяземского.

Такова история темы тройки к тому моменту, когда к ней обратился Чайковский.

Послушав пьесу, мы понимаем, что Чайковский выразил в ней лишь одну грань тех настроений, которые заключены в стихах, а именно то, что связано с радостным, приподнятым и даже праздничным настроением от катания на тройке. Звучит раздольная песня. Ее истинно русский характер не вызывает сомнения.

Каким парадоксальным это ни покажется, но пьеса Чайковского в гораздо большей степени соответствует настроению «Тройки» П. Вяземского, нежели Н. Некрасова. Ввиду этого нельзя не привести здесь фрагмент стихотворения Вяземского:

Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт,
Колокольчик, заливаясь,
Упоительно звенит.
Едет, едет, едет к ней,
Ах, едет к любушке своей,
Едет, едет, едет к ней,
Едет к любушке своей!..

Вот село уж показалось…
Ямщик песню затянул,
Песню звонкую, родную,
Про зазнобушку свою.
Едет, едет, едет к ней,
Ах, едет к любушке своей,
Едет, едет, едет к ней,
Едет к любушке своей.

Динь, динь, динь… и тройка стала,
Ямщик спрыгнул с облучка,
Красна девка подбежала
И целует ямщика!
Вот приехал прямо к ней,
Прямо к любушке своей,
Вот приехал прямо к ней,
Прямо к милушке своей.

Правда, слова «Вьется пыль из-под копыт» намекают на летний пейзаж, но, во-первых, и у Некрасова не говорится о зимнем (снежном) времени года, во-вторых, пыль можно представить себе и снежной.

Остановившись на этой ее, можно сказать, очевидной особенности, давайте попытаемся осознать, какими именно средствами Чайковскому удалось так ярко передать ее характер. Можно утверждать, что это получилось, во-первых, благодаря использованию так называемой пентатоники, то есть только пяти звуков мажорной гаммы (а не семи), что типично для русской народной музыки. Во-вторых, благодаря особому приему изложения мелодии (она проводится вначале не одноголосно, а в октаву, что сразу придает ей как бы пространственное измерение) в мелодии много воздуха и, следовательно, перспективы, что невольно навевает мысли о просторах и далях. И хотя под тройкой подразумеваются прежде всего лошади, и они скачут, в музыке Чайковского нет никакого «цокота копыт», как часто это можно слышать в музыке, изображающей бег лошадей («Лесной царь» Ф. Шуберта, «Смелый наездник» Р. Шумана). В пьесе Чайковского, наоборот, все необычайно плавно — сани скользят по заснеженной дороге.

Ощущение русских просторов, широкого зимнего пейзажа создается еще и благодаря тому, что при втором проведении этой мелодии она изложена не просто в октаву, а полными аккордами, более «материально». И поначалу тройка эта — лишь далекая точка на горизонте, потом она уже приблизилась к нам, мы ее отчетливо видим и радуемся ей, как, надеемся, тот, кто в ней, радуется нам… («Вот село уж показалось»). Этот прием, позволяющий создать впечатление приближения, окажется очень кстати, поскольку в репризе нужно будет создать эффект удаления.

Пьеса написана в сложной трехчастной форме. Схематически эту форму можно выразить следующим образом: A — B — A1

I часть: такты 1–27

II часть: такты 28–50

III часть: такты 51–83

Первая часть написана в простой трехчастной форме: с — d — c1. Вторая часть представляет собой период из двух предложений (10 тактов + 13 тактов). Вариантность третьей части состоит в «колокольчиковом» ее компоненте. Средняя часть представляет жанровую сценку — в точности то, что описано в первых четырех строках последней строфы у Вяземского. Песню сменяет танец (забавный маленький эпизод из гаммочек в середине этого раздела, исполняемый попеременно правой и левой рукой, можно представить себе как веселые догонялки — точь-в-точь так поставлены подобные сценки в Ансамбле народного танца Игоря Моисеева).

Но вот пора уезжать… И тут-то в репризе мы слышим звучание бубенцов, для которого Чайковский нашел замечательное выражение средствами фортепианной техники: бубенцы переливаются в фигурации быстрыми нотами в правой руке, создавая непрерывный фон для той песни, которая звучала в первой части. Но там песня приближалась, а здесь она удаляется — ее фразы становятся короче (уже одноголосные, не в октаву), теперь они едва долетают до нас. Бубенцы тройки хотя и звенят так же переливчато (тройка едет быстро), но все менее отчетливо (в более низком регистре) и все тише (их звучание растворяется в pianissimo). Для создания этого образа требуется высокое пианистическое мастерство.

Эта пьеса из «Времен года» стала особенно популярной благодаря гениальной интерпретации С. Рахманинова, который выучил ее четырнадцатилетним мальчиком и с тех пор играл в своих концертах на протяжении всей артистической деятельности. Он проникся ее образностью не только как великий пианист, но и как композитор: достаточно вспомнить его собственную Прелюдию соль-диез минор, чтобы осознать, насколько образ дороги, бубенцов тройки и всего, что навевает русский зимний пейзаж, было ему дорого. В обеих этих пьесах образ русской тройки передан с исключительной яркостью.
Александр Майкапар