Дмитрий Борисович Кабалевский / Dmitri Borisovich Kabalevsky, «Десять сонетов Шекспира» для голоса с фортепиано (1953–1955, op. 52) №3,7, 9

Дмитрий Борисович Кабалевский  (1904—1987)
«Десять сонетов Шекспира» для голоса с фортепиано №3,7, 9

10 СОНЕТОВ ШЕКСПИРА OP. 52  (1953—1955, перевод С. Я. Маршака)

1.     1. Тебе ль меня придется хоронить (81-й сонет)
2. Трудами изнурен. хочу уснуть (27-й сонет)
3. Люблю, - но реже говорю об этом (102-й сонет)
4. Когда на суд безмолвных, тайных дум... (30-й сонет)
5. Бог Купидон дремал в тиши лесной... (153-й сонет)
6. Не изменяйся, будь самим собой (13-й сонет)
7. Ты-музыка... (8-й сонет)
8. ты погрусти, когда умрет поэт (71-й сонет)
9. Уж если ты разлюбишь (90-й сонет)
10. Увы, мой стих не блещет новизной (78-й сонет)

                                        

Люблю, - но реже говорю об этом,

Люблю нежней, - но не для многих глаз.

Торгует чувством тот, что перед светом

Всю душу выставляет напоказ.

Тебя встречал я песней, как приветом,

Когда любовь нова была для нас.

Так соловей гремит в полночный час

Весной, но флейту забывает летом.

Ночь не лишится прелести своей,

Когда его умолкнут излиянья.

Но музыка, звуча со всех ветвей,

Обычной став, теряет обаянье. 

И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.

   ***

My love is strengthen'd, though more weak in seeming;
I love not less, though less the show appear:
That love is merchandized whose rich esteeming

The owner's tongue doth publish every where.

Our love was new and then but in the spring

When I was wont to greet it with my lays,

As Philomel in summer's front doth sing

And stops her pipe in growth of riper days:

Not that the summer is less pleasant now

Than when her mournful hymns did hush the night,

But that wild music burthens every bough

And sweets grown common lose their dear delight.

Therefore like her I sometime hold my tongue,

Because I would not dull you with my song.

                                        

Ты - музыка, но звукам музыкальным

Ты внемлешь с непонятною тоской.

Зачем же любишь то, что так печально,

Встречаешь муку радостью такой?

Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,

Что стройно согласованные звуки

Упреком одиночеству звучат?

Прислушайся, как дружественно струны
Вступают в строй и голос подают, -

Как будто мать, отец и отрок юный

В счастливом единении поют.

Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти.

    ***

Music to hear, why hear'st thou music sadly?

Sweets with sweets war not, joy delights in joy.

Why lovest thou that which thou receivest not gladly,

Or else receivest with pleasure thine annoy?

If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,

They do but sweetly chide thee, who confounds

In singleness the parts that thou shouldst bear.

Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering,

Resembling sire and child and happy mother

Who all in one, one pleasing note do sing:

Whose speechless song, being many, seeming one,
Sings this to thee: "thou single wilt prove none."

                                        

Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.

Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее, 

Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.

   ***

Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,

And do not drop in for an after-loss:

Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,

Come in the rearward of a conquer'd woe;

Give not a windy night a rainy morrow,

To linger out a purposed overthrow.

If thou wilt leave me, do not leave me last,

When other petty griefs have done their spite

But in the onset come; so shall I taste

At first the very worst of fortune's might, 

And other strains of woe, which now seem woe,

Compared with loss of thee will not seem so.