Цезарь Антонович Кюи / César Cui. 2 колыбельные. Ор.20,Ор.50

Цезарь Антонович Кюи / César Cui
2 колыбельные: Ор.20,Ор.50.

Творческое наследие Кюи очень обширно и неравноценно по своему художественному значению, что в немалой мере было обусловлено не только степенью его дарования, но и определенной непоследовательностью его эстетических взглядов.

Прежде всего обращает на себя внимание несоответствие между теми теоретическими положениями, которые Кюи выдвигал в своих критических работах, и его собственным творчеством. Так, провозглашая и отстаивая принципы реализма, сам он фактически оставался на романтических позициях, что наиболее ярко выразилось в сюжетах и драматургических принципах его опер, а также в постоянном тяготении к миниатюрным формам. Трактовка же содержательной стороны музыкального искусства, ограниченной, по его представлениям, исключительно сферой человеческих чувств и область прекрасного, нередко приводила композитора к мелодраматической чувствительности и внешней "красивости".

Отсутствие в его музыке истинной национальной почвенности резко расходится с главные положением эстетики "кучкистов" о народности, национальной самобытности музыкального искусства, которое Кюи истово отстаивал в своих многочисленных критических выступлениях. Будучи, как остроумно заметил Асафьев, "полуварягом", проведшим первые 15 лет своей жизни вне России, а также католиком, "иноверцем", как он сам себя называл, Кюи лишь внешне, как бы со стороны воспринимал очень многое и в психологическом складе русского человека, и в том особом строе эмоций и способах самовыражения, которые проявляются в народном искусстве, поэзии, обычаях и верованиях.

Творчество Кюи сыграло определенную стимулирующую роль в освоении русскими композиторами достижений западной музыки. Композитор стремился к широкому использованию творческих находок Шумана, Шопена, Листа, страстным поклонником и пропагандистом которых он был. Многие его оперные искания, эксперименты в области вокальной декламации, в сфере гармонической выразительности и, конечно, в области новых оперно-вокальных форм перекликаются с аналогичными тенденциями в творчестве современных зарубежных композиторов.

Лучшую часть инструментального творчества Кюи составляют фортепианные сочинения. За исключением двух ранних скерцо (ор. 1 и 2), впоследствии переложенных композитором для симфонического оркестра, это в основном миниатюры, многие из которых объединены в циклы или сюиты. Многочисленные лирический программные и танцевальные пьесы Кюи не лишены тонкого изящества и проникновенности, хотя нередко все же тяготеют к салонной чувствительности. В его фортепианной музыке еще более, чем в других жанрах, ощутимо воздействие творчества Шумана. Первым большим сочинением Кюи было Скерцо для фортепиано в четыре руки (1858), "можно сказать, автобиографического влюбленного содержания". Оно написано на характерные для романтиков темы–монограммы BABE и СС, которые соответствуют фамилии его молодой жены (Bamberg) и инициалам самого автора (Cesar Cui). Увлечение творчеством Шумана отразилось и в последовавшем затем Втором скерцо. Шумановские влияния ощутимы и в характеристических пьесах – таких, как, например, "Простодушная откровенность" и "Скорбное воспоминание", входящих в цикл "12 миниатюр" (ор. 20), "Листок из альбома" из цикла "6 миниатюр" (ор. 39), а также в более поздней "Новеллетте" (ор. 60) и многих других сочинениях. Более развернутой формой и развитой фактурой отличаются пьесы лирико-пейзажного характера – "Кедр" и "Утес", – обрамляющие сюиту "В Аржанто" (ор. 40). Написанная в память о посещении замка бельгийской пианистки Л. де Мерси-Аржанто, эта сюита, состоящая из девяти программных пьес, существует и в авторском оркестровом изложении.

В многочисленных танцевальных пьесах – мазурках, вальсах, полонезах, а также в экспромтах и ноктюрнах ощутимо воздействие творчества Шопена, с детских лет ставшего кумиром композитора.

Среди сочинений Кюи для скрипки основное место занимают жанры, близкие его фортепианным произведениям. Это многочисленные миниатюры в духе скерцо, новеллетты, прелюдии, характерные программные и танцевальные пьесы, зачастую объединенные в цикл ("Калейдоскоп", ор. 50) или сюиты ("Маленькая сюита", ор. 14, "Концертная сюита", ор. 25). Из пьес, написанных для виолончели с фортепиано, наибольшую известность приобрели певучее элегическое "Кантабиле" (ор. 36) и "Баркарола" (ор. 81).

Обращение к творческому наследию композитора дает интересный материал для изучения и более глубокого понимания тех разнообразных, сложных и порой противоречивых процессов в развитии русской музыки, которые происходили на протяжении длительного исторического отрезка времени (с конца 1850-х годов вплоть до 1917 года) и составляли почву для возникновения вершинных явлений русской музыкальной классики. Лучшие же произведения Кюи – в первую очередь, камерно-вокальная лирика – вполне заслуживают возрождения и дальнейшего глубокого изучения.

                Миниатюры, Op.20. 12 пьес №8 Колыбельная

Лунным блеском озаренная,

Синих вод равнина сонная

Далеко ушла в туман.

Дремлет, дышит, колыхается,

И блестит, и разгорается

Неоглядный океан...

Цезарь Антонович Кюи / César Cui. 2 колыбельные. Ор.20,Ор.50

Цезарь Антонович Кюи / César Cui
2 колыбельные: Ор.20,Ор.50.

Творческое наследие Кюи очень обширно и неравноценно по своему художественному значению, что в немалой мере было обусловлено не только степенью его дарования, но и определенной непоследовательностью его эстетических взглядов.

Прежде всего обращает на себя внимание несоответствие между теми теоретическими положениями, которые Кюи выдвигал в своих критических работах, и его собственным творчеством. Так, провозглашая и отстаивая принципы реализма, сам он фактически оставался на романтических позициях, что наиболее ярко выразилось в сюжетах и драматургических принципах его опер, а также в постоянном тяготении к миниатюрным формам. Трактовка же содержательной стороны музыкального искусства, ограниченной, по его представлениям, исключительно сферой человеческих чувств и область прекрасного, нередко приводила композитора к мелодраматической чувствительности и внешней "красивости".

Отсутствие в его музыке истинной национальной почвенности резко расходится с главные положением эстетики "кучкистов" о народности, национальной самобытности музыкального искусства, которое Кюи истово отстаивал в своих многочисленных критических выступлениях. Будучи, как остроумно заметил Асафьев, "полуварягом", проведшим первые 15 лет своей жизни вне России, а также католиком, "иноверцем", как он сам себя называл, Кюи лишь внешне, как бы со стороны воспринимал очень многое и в психологическом складе русского человека, и в том особом строе эмоций и способах самовыражения, которые проявляются в народном искусстве, поэзии, обычаях и верованиях.

Творчество Кюи сыграло определенную стимулирующую роль в освоении русскими композиторами достижений западной музыки. Композитор стремился к широкому использованию творческих находок Шумана, Шопена, Листа, страстным поклонником и пропагандистом которых он был. Многие его оперные искания, эксперименты в области вокальной декламации, в сфере гармонической выразительности и, конечно, в области новых оперно-вокальных форм перекликаются с аналогичными тенденциями в творчестве современных зарубежных композиторов.

Лучшую часть инструментального творчества Кюи составляют фортепианные сочинения. За исключением двух ранних скерцо (ор. 1 и 2), впоследствии переложенных композитором для симфонического оркестра, это в основном миниатюры, многие из которых объединены в циклы или сюиты. Многочисленные лирический программные и танцевальные пьесы Кюи не лишены тонкого изящества и проникновенности, хотя нередко все же тяготеют к салонной чувствительности. В его фортепианной музыке еще более, чем в других жанрах, ощутимо воздействие творчества Шумана. Первым большим сочинением Кюи было Скерцо для фортепиано в четыре руки (1858), "можно сказать, автобиографического влюбленного содержания". Оно написано на характерные для романтиков темы–монограммы BABE и СС, которые соответствуют фамилии его молодой жены (Bamberg) и инициалам самого автора (Cesar Cui). Увлечение творчеством Шумана отразилось и в последовавшем затем Втором скерцо. Шумановские влияния ощутимы и в характеристических пьесах – таких, как, например, "Простодушная откровенность" и "Скорбное воспоминание", входящих в цикл "12 миниатюр" (ор. 20), "Листок из альбома" из цикла "6 миниатюр" (ор. 39), а также в более поздней "Новеллетте" (ор. 60) и многих других сочинениях. Более развернутой формой и развитой фактурой отличаются пьесы лирико-пейзажного характера – "Кедр" и "Утес", – обрамляющие сюиту "В Аржанто" (ор. 40). Написанная в память о посещении замка бельгийской пианистки Л. де Мерси-Аржанто, эта сюита, состоящая из девяти программных пьес, существует и в авторском оркестровом изложении.

В многочисленных танцевальных пьесах – мазурках, вальсах, полонезах, а также в экспромтах и ноктюрнах ощутимо воздействие творчества Шопена, с детских лет ставшего кумиром композитора.

Среди сочинений Кюи для скрипки основное место занимают жанры, близкие его фортепианным произведениям. Это многочисленные миниатюры в духе скерцо, новеллетты, прелюдии, характерные программные и танцевальные пьесы, зачастую объединенные в цикл ("Калейдоскоп", ор. 50) или сюиты ("Маленькая сюита", ор. 14, "Концертная сюита", ор. 25). Из пьес, написанных для виолончели с фортепиано, наибольшую известность приобрели певучее элегическое "Кантабиле" (ор. 36) и "Баркарола" (ор. 81).

Обращение к творческому наследию композитора дает интересный материал для изучения и более глубокого понимания тех разнообразных, сложных и порой противоречивых процессов в развитии русской музыки, которые происходили на протяжении длительного исторического отрезка времени (с конца 1850-х годов вплоть до 1917 года) и составляли почву для возникновения вершинных явлений русской музыкальной классики. Лучшие же произведения Кюи – в первую очередь, камерно-вокальная лирика – вполне заслуживают возрождения и дальнейшего глубокого изучения.

                Миниатюры, Op.20. 12 пьес №8 Колыбельная

Лунным блеском озаренная,

Синих вод равнина сонная

Далеко ушла в туман.

Дремлет, дышит, колыхается,

И блестит, и разгорается

Неоглядный океан...

Цезарь Антонович Кюи / César Cui. Романсы из цикла «25 стихотворений Пушкина».Ор.57 (Избранное)

Цезарь Антонович Кюи / César Cui
Романсы из цикла
«25 стихотворений Пушкина» . Ор.57
 (Избранное)  
Цезарь Антонович Кюи (фр. César Cui, при рождении Цезарий-Вениамин Кюи; 6 [18] января 1835, Вильна — 13 марта 1918, Петроград) — русский композитор и музыкальный критик, член «Могучей кучки» и Беляевского кружка, профессор фортификации, инженер-генерал (1906).

Творческое наследие композитора довольно обширно: 14 опер, в том числе «Сын мандарина» (1859), «Вильям Ратклифф» (по Генриху Гейне, 1869), «Анджело» (на сюжет драмы Виктора Гюго, 1875), «Сарацин» (по сюжету Александра Дюма-отца, 1898), «Капитанская дочка» (по А. С. Пушкину, 1909), 4 детские оперы; произведения для оркестра, камерных инструментальных ансамблей, фортепиано, скрипки, виолончели; хоры, вокальные ансамбли, романсы (более 250), отличающиеся лирической выразительностью, изяществом, тонкостью вокальной декламации. Среди них популярны «Сожжённое письмо», «Царскосельская статуя» (слова А. С. Пушкина), «Эоловы арфы» (слова А. Н. Майкова) и др.

Родился 6 января 1835 года в городе Вильна (современный Вильнюс). Его отец, Антон Леонардович Кюи, выходец из Франции, служил в наполеоновской армии. Раненный в 1812 году под Смоленском во время Отечественной войны 1812 года, обмороженный, он не вернулся с остатками разбитых войск Наполеона во Францию, а остался навсегда в России. В Вильне Антон Кюи, женившийся на Юлии Гуцевич из небогатой литовской дво­рянской семьи, преподавал французский язык в местной гимназии. Старший брат Цезаря, Александр (1824—1909), стал впоследствии известным архитектором.

В возрасте 5 лет Кюи уже воспроизводил на фортепиано мелодию слышанного им военного марша. В десять лет сестра начала его учить фортепианной игре; затем учителями его были Герман и скрипач Дио. Учась в виленской гимназии, Кюи, под влиянием мазурок Шопена, оставшегося навсегда любимым его композитором, сочинил мазурку на смерть одного учителя. Живший тогда в Вильне Монюшко предложил давать талантливому юноше бесплатно уроки гармонии, продолжавшиеся, впрочем, всего семь месяцев.

В 1851 году Кюи поступил в Главное инженерное училище и через четыре года был произведён в офицеры, с чином прапорщика. В 1857 году окончил Николаевскую инженерную академию с производством в поручики. Был оставлен при академии репетитором топографии, а потом преподавателем фортификации; в 1875 году получил чин полковника. В связи с началом Русско-турецкой войны Кюи, по просьбе его бывшего ученика Скобелева, в 1877 году был командирован на театр военных действий. Производил обзор фортификационных работ, участвовал в укреплении русских позиций под Константинополем. В 1878 году, по результатам блестяще написанной работы о русских и турецких укреплениях, был назначен адъюнкт-профессором, занимая кафедру по своей специальности одновременно в трёх военных академиях: Генерального штаба, Николаевской инженерной и Михайловской артиллерийской. В 1880 году стал профессором, а в 1891 году — заслуженным профессором фортификации Николаевской инженерной академии, был произведён в генерал-майоры.

Кюи первым среди русских инженеров предложил применение бронебашенных установок в сухопутных крепостях. Он приобрёл большую и почётную известность как профессор фортификации и как автор выдающихся трудов по этому предмету. Был приглашён для чтения лекций по фортификации наследнику престола, будущему императору Николаю II, а также нескольким великим князьям. В 1904 году Ц. А. Кюи был произведен в чин инженер-генерала.

Самые ранние романсы Кюи написаны около 1850 года («6 Польских песен», изданы в Москве, в 1901 г.), но серьёзно развиваться композиторская его деятельность начала лишь после окончания им академии (см. воспоминания товарища Кюи, драматурга В. А. Крылова, «Исторический Вестник», 1894, II). На тексты Крылова написаны романсы: «Тайна» и «Спи, мой друг», на слова Кольцова — дуэт «Так и рвётся душа». Громадное значение в развитии таланта Кюи имела дружба с Балакиревым (1857), являвшимся в первом периоде творчества Кюи его советником, критиком, учителем и отчасти сотрудником (главным образом, по части оркестровки, оставшейся навсегда наиболее уязвимой стороной фактуры Кюи), и близкое знакомство с его кружком: Мусоргским (1857), Римским-Корсаковым (1861) и Бородиным (1864), а также с Даргомыжским (1857), оказавшим большое влияние на выработку вокального стиля Кюи.

19 октября 1858 года Кюи женился на Мальвине Рафаиловне Бамберг, ученице Даргомыжского. Ей посвящено оркестровое скерцо F-dur, с главной темой, В, А, В, Е, G (буквы её фамилии) и упорным проведением нот С, С (Cesar Cui) — идея, явно навеянная Шуманом, имевшим вообще большое влияние на Кюи. Исполнение этого скерцо в Петербурге в симфоническом концерте Императорского Русского Музыкального Общества (14 декабря 1859 года) было публичным дебютом Кюи как композитора. К тому же времени относятся два фортепианных скерцо C-dur и gis-moll и первый опыт в оперной форме: два акта оперы «Кавказский Пленник» (1857—1858), позже переделанной в трёхактную и поставленной в 1883 году на сцене в Петербурге и Москве. Тогда же написана одноактная комическая опера в лёгком жанре «Сын Мандарина» (1859), поставленная на домашнем спектакле у Кюи при участии самого автора, его жены и Мусоргского, а публично — в Клубе Художников в Петербурге (1878).

Цезарь Кюи участвовал в Беляевском кружке. В 1896—1904 годах Кюи состоял председателем петербургского отделения, а в 1904 г. выбран почётным членом Императорского Русского Музыкального Общества.

В Харькове именем Цезаря Кюи названа улица.

Цезарь Антонович Кюи больше известен как автор многочисленных статей, исследований по вопросам музыкознания, хотя им написано около 250 романсов. На протяжении многих десятилетий Цезарь Кюи был одним из самых строгих и непримиримых музыкальных критиков, в 1896 году издал книгу о русском романсе.

Творчество же Кюи как композитора не получило широкого признания. Некоторые романсы Цезаря Антоновича Кюи исполняются до сих пор, особенно романсы из цикла «25 стихотворений Пушкина».

Романсы на стихи Александра Сергеевича Пушкина признаны одними из лучших творений композитора.

«Ты и вы»

Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!

«Царскосельская статуя»

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
 Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
 Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

«Желание»

Я слезы лью; мне слезы утешенье;
И я молчу; не слышен ропот мой,
Моя душа, объятая тоской,
В ней горькое находит наслажденье.
О жизни сон! Лети, не жаль тебя,
Исчезни в тьме, пустое привиденье;
Мне дорого любви моей мученье,
Пускай умру, но пусть умру любя!

Мартынов, Андрей Ефимович (1768-1826)

У Большого пруда в пейзажном парке расположен поэтичный фонтан "Молочница", получивший известность как «Царскосельская статуя», или «Девушка с кувшином», занимает особое место среди парковой скульптуры Царского Села: это единственная

скульптура, специально исполненная для Екатерининского парка.

В 1808–1810 годах по распоряжению императора Александра I началось благоустройство участка на месте бывшей Катальной горы под руководством садового мастера И. Буша и архитектора Л. Руски. Склон между вновь сооруженной Гранитной террасой и Большим прудом был оформлен в виде зеленых уступов, от террасы к пруду проложили новые дорожки, а устье бокового канальчика, куда еще в 1770-х годах были отведены воды местного источника, скрытого под насыпью, оформили фонтаном, устроенным по проекту инженера А. Бетанкура. Уже тогда возникла идея украсить эту часть Екатерининского парка скульптурами, однако фигура Молочницы появилась здесь лишь летом 1816 года.

Статуя исполнена на сюжет басни Ж. Лафонтена «Молочница, или Кувшин с молоком». Молодая крестьянка по дороге на базар мечтает о своем будущем богатстве. Представив мысленно свои мечты осуществленными, она подпрыгнула от радости, забыв, что у нее в руках кувшин с молоком… Кувшин разбился, молоко разлилось, и опечаленная девушка раздумывает о своем несчастье. Так воздушные замки мечтателей обычно разбиваются реальной действительностью.
Скульптура была изготовлена в литейной мастерской Академии художеств по модели, созданной в 1810 г. Павлом Петровичем Соколовым (1764 - 1835). Соколов, мастер декоративной скульптуры русского классицизма, в традициях искусства начала XIX в. изобразил вместо французской крестьянки девушку в античной одежде. При всей отвлеченности образа он сумел с исключительным лиризмом и правдивостью передать настроение опечаленной девушки.

Фонтан спроектировал генерал-лейтенант Августин Августинович Бетанкур (1758 - 1824) - выдающийся инженер-механик и строитель, руководитель ряда крупных гидротехнических работ. Фонтан сооружен у подножия единственного на территории парка родника. Гранитная скала служит пьедесталом для бронзового изваяния девушки. Из водоносного слоя в напластованиях известняка, образующих тот холм, который завершен Гранитной террасой, вода поступала в бассейн. Этот соединенный с фонтаном бассейн был оформлен в виде грота; к нему вела лестница из пудостского камня. В середине XIX в грот уничтожили.

В начале Великой Отечественной войны, перед вступлением в город Пушкин немецких частей, статую Молочницы зарыли в землю; благодаря этому фонтан не пострадал. Ныне бронзовый оригинал «Девушки с кувшином» (авторская гипсовая модель которой хранится в Государственном Русском музее) помещен в фонды музея-заповедника, а в парке установлена копия, отлитая в 1990 году.

Жан Лафонтен
МОЛОЧНИЦА, ИЛИ КУВШИН С МОЛОКОМ

Удобно и легко одета,
Кувшин на голову поставив с молоком,
В короткой юбке, чуть не босиком,
Спешила в город на базар Перетта.
Себя мечтой веселой окрыляя,
Молочница решила молодая,
Что будет поставщик на деньги тароват:
"Куплю тогда яиц и выведу цыплят,
У дома, во дворе, их выкормлю прекрасно,
Лисица к ним залезть попробует напрасно;
Я все обдумала хитро, умно и тонко;
Продав цыплят, куплю, конечно, поросенка,
Чтоб вырастить свинью, расходов будет грош,
Ведь поросенок мой и крупен, и хорош,
А денег за него я получу не мало.
Хотела бы я знать, что мне бы помешало
Не нагружать себе напрасно кошелька,
А выбрать в городе корову и бычка,
Мне будет за труды достойная награда
Смотреть, как прыгают они средь стада".
Тут прыгнула она сама так высоко,
Что, уронив кувшин, разлила молоко.
К нему прибавились и новые утраты:
Погиб бычок, свинья, корова и цыплята.
С отчаяньем, полна тоски,
Она глядит на черепки,
На молока погубленного лужу,
Боясь предстать разгневанному мужу.
Все это в басню вылилось потом
Под именем "Кувшина с молоком".

Кто думал только о делах насущных,
Не строя замков на земле воздушных?
Мечтателей везде и всюду тьма,
Одни по глупости, другие от ума.
Все грезят наяву; мечтать отрадно нам:
Нас сладостный обман возносит к небесам.
Мечтаньям нашим нет предела и конца:
Для нас все почести, все женские сердца!
Я в одиночестве, как все, мечтаю,
Храбрейшему я вызов посылаю,
В мечтах я уж король, народами любимый,
Все новые венцы беру, непобедимый, -
Доколе жизнь безжалостной рукой
Меня не пробудит, вернувши облик мой.
перевод Б.В.Каховского

Запечатленный Мартыновым фонтан "Молочница" (другое название - "Девушка с кувшином") появился в Екатерининском парке Царского Села, на левом берегу Большого пруда, в XIX столетии. На камне, печально склонив голову, сидит девушка с черепком в руке. У ее ног лежит разбитый кувшин, из которого бесконечной струей течет вода. Это одна из самых известных достопримечательностей парка, воспетая А.С.Пушкиным в стихотворении "Царскосельская статуя" (1830) и превратившаяся в поэтический символ Царского Села.

  

Цезарь Антонович Кюи / César Cui. Романсы из цикла «25 стихотворений Пушкина».Ор.57 (Избранное)

Цезарь Антонович Кюи / César Cui
Романсы из цикла
«25 стихотворений Пушкина» . Ор.57
 (Избранное)  
Цезарь Антонович Кюи (фр. César Cui, при рождении Цезарий-Вениамин Кюи; 6 [18] января 1835, Вильна — 13 марта 1918, Петроград) — русский композитор и музыкальный критик, член «Могучей кучки» и Беляевского кружка, профессор фортификации, инженер-генерал (1906).

Творческое наследие композитора довольно обширно: 14 опер, в том числе «Сын мандарина» (1859), «Вильям Ратклифф» (по Генриху Гейне, 1869), «Анджело» (на сюжет драмы Виктора Гюго, 1875), «Сарацин» (по сюжету Александра Дюма-отца, 1898), «Капитанская дочка» (по А. С. Пушкину, 1909), 4 детские оперы; произведения для оркестра, камерных инструментальных ансамблей, фортепиано, скрипки, виолончели; хоры, вокальные ансамбли, романсы (более 250), отличающиеся лирической выразительностью, изяществом, тонкостью вокальной декламации. Среди них популярны «Сожжённое письмо», «Царскосельская статуя» (слова А. С. Пушкина), «Эоловы арфы» (слова А. Н. Майкова) и др.

Родился 6 января 1835 года в городе Вильна (современный Вильнюс). Его отец, Антон Леонардович Кюи, выходец из Франции, служил в наполеоновской армии. Раненный в 1812 году под Смоленском во время Отечественной войны 1812 года, обмороженный, он не вернулся с остатками разбитых войск Наполеона во Францию, а остался навсегда в России. В Вильне Антон Кюи, женившийся на Юлии Гуцевич из небогатой литовской дво­рянской семьи, преподавал французский язык в местной гимназии. Старший брат Цезаря, Александр (1824—1909), стал впоследствии известным архитектором.

В возрасте 5 лет Кюи уже воспроизводил на фортепиано мелодию слышанного им военного марша. В десять лет сестра начала его учить фортепианной игре; затем учителями его были Герман и скрипач Дио. Учась в виленской гимназии, Кюи, под влиянием мазурок Шопена, оставшегося навсегда любимым его композитором, сочинил мазурку на смерть одного учителя. Живший тогда в Вильне Монюшко предложил давать талантливому юноше бесплатно уроки гармонии, продолжавшиеся, впрочем, всего семь месяцев.

В 1851 году Кюи поступил в Главное инженерное училище и через четыре года был произведён в офицеры, с чином прапорщика. В 1857 году окончил Николаевскую инженерную академию с производством в поручики. Был оставлен при академии репетитором топографии, а потом преподавателем фортификации; в 1875 году получил чин полковника. В связи с началом Русско-турецкой войны Кюи, по просьбе его бывшего ученика Скобелева, в 1877 году был командирован на театр военных действий. Производил обзор фортификационных работ, участвовал в укреплении русских позиций под Константинополем. В 1878 году, по результатам блестяще написанной работы о русских и турецких укреплениях, был назначен адъюнкт-профессором, занимая кафедру по своей специальности одновременно в трёх военных академиях: Генерального штаба, Николаевской инженерной и Михайловской артиллерийской. В 1880 году стал профессором, а в 1891 году — заслуженным профессором фортификации Николаевской инженерной академии, был произведён в генерал-майоры.

Кюи первым среди русских инженеров предложил применение бронебашенных установок в сухопутных крепостях. Он приобрёл большую и почётную известность как профессор фортификации и как автор выдающихся трудов по этому предмету. Был приглашён для чтения лекций по фортификации наследнику престола, будущему императору Николаю II, а также нескольким великим князьям. В 1904 году Ц. А. Кюи был произведен в чин инженер-генерала.

Самые ранние романсы Кюи написаны около 1850 года («6 Польских песен», изданы в Москве, в 1901 г.), но серьёзно развиваться композиторская его деятельность начала лишь после окончания им академии (см. воспоминания товарища Кюи, драматурга В. А. Крылова, «Исторический Вестник», 1894, II). На тексты Крылова написаны романсы: «Тайна» и «Спи, мой друг», на слова Кольцова — дуэт «Так и рвётся душа». Громадное значение в развитии таланта Кюи имела дружба с Балакиревым (1857), являвшимся в первом периоде творчества Кюи его советником, критиком, учителем и отчасти сотрудником (главным образом, по части оркестровки, оставшейся навсегда наиболее уязвимой стороной фактуры Кюи), и близкое знакомство с его кружком: Мусоргским (1857), Римским-Корсаковым (1861) и Бородиным (1864), а также с Даргомыжским (1857), оказавшим большое влияние на выработку вокального стиля Кюи.

19 октября 1858 года Кюи женился на Мальвине Рафаиловне Бамберг, ученице Даргомыжского. Ей посвящено оркестровое скерцо F-dur, с главной темой, В, А, В, Е, G (буквы её фамилии) и упорным проведением нот С, С (Cesar Cui) — идея, явно навеянная Шуманом, имевшим вообще большое влияние на Кюи. Исполнение этого скерцо в Петербурге в симфоническом концерте Императорского Русского Музыкального Общества (14 декабря 1859 года) было публичным дебютом Кюи как композитора. К тому же времени относятся два фортепианных скерцо C-dur и gis-moll и первый опыт в оперной форме: два акта оперы «Кавказский Пленник» (1857—1858), позже переделанной в трёхактную и поставленной в 1883 году на сцене в Петербурге и Москве. Тогда же написана одноактная комическая опера в лёгком жанре «Сын Мандарина» (1859), поставленная на домашнем спектакле у Кюи при участии самого автора, его жены и Мусоргского, а публично — в Клубе Художников в Петербурге (1878).

Цезарь Кюи участвовал в Беляевском кружке. В 1896—1904 годах Кюи состоял председателем петербургского отделения, а в 1904 г. выбран почётным членом Императорского Русского Музыкального Общества.

В Харькове именем Цезаря Кюи названа улица.

Цезарь Антонович Кюи больше известен как автор многочисленных статей, исследований по вопросам музыкознания, хотя им написано около 250 романсов. На протяжении многих десятилетий Цезарь Кюи был одним из самых строгих и непримиримых музыкальных критиков, в 1896 году издал книгу о русском романсе.

Творчество же Кюи как композитора не получило широкого признания. Некоторые романсы Цезаря Антоновича Кюи исполняются до сих пор, особенно романсы из цикла «25 стихотворений Пушкина».

Романсы на стихи Александра Сергеевича Пушкина признаны одними из лучших творений композитора.

«Ты и вы»

Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!

«Царскосельская статуя»

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
 Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
 Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.

«Желание»

Я слезы лью; мне слезы утешенье;
И я молчу; не слышен ропот мой,
Моя душа, объятая тоской,
В ней горькое находит наслажденье.
О жизни сон! Лети, не жаль тебя,
Исчезни в тьме, пустое привиденье;
Мне дорого любви моей мученье,
Пускай умру, но пусть умру любя!

Мартынов, Андрей Ефимович (1768-1826)

У Большого пруда в пейзажном парке расположен поэтичный фонтан "Молочница", получивший известность как «Царскосельская статуя», или «Девушка с кувшином», занимает особое место среди парковой скульптуры Царского Села: это единственная

скульптура, специально исполненная для Екатерининского парка.

В 1808–1810 годах по распоряжению императора Александра I началось благоустройство участка на месте бывшей Катальной горы под руководством садового мастера И. Буша и архитектора Л. Руски. Склон между вновь сооруженной Гранитной террасой и Большим прудом был оформлен в виде зеленых уступов, от террасы к пруду проложили новые дорожки, а устье бокового канальчика, куда еще в 1770-х годах были отведены воды местного источника, скрытого под насыпью, оформили фонтаном, устроенным по проекту инженера А. Бетанкура. Уже тогда возникла идея украсить эту часть Екатерининского парка скульптурами, однако фигура Молочницы появилась здесь лишь летом 1816 года.

Статуя исполнена на сюжет басни Ж. Лафонтена «Молочница, или Кувшин с молоком». Молодая крестьянка по дороге на базар мечтает о своем будущем богатстве. Представив мысленно свои мечты осуществленными, она подпрыгнула от радости, забыв, что у нее в руках кувшин с молоком… Кувшин разбился, молоко разлилось, и опечаленная девушка раздумывает о своем несчастье. Так воздушные замки мечтателей обычно разбиваются реальной действительностью.
Скульптура была изготовлена в литейной мастерской Академии художеств по модели, созданной в 1810 г. Павлом Петровичем Соколовым (1764 - 1835). Соколов, мастер декоративной скульптуры русского классицизма, в традициях искусства начала XIX в. изобразил вместо французской крестьянки девушку в античной одежде. При всей отвлеченности образа он сумел с исключительным лиризмом и правдивостью передать настроение опечаленной девушки.

Фонтан спроектировал генерал-лейтенант Августин Августинович Бетанкур (1758 - 1824) - выдающийся инженер-механик и строитель, руководитель ряда крупных гидротехнических работ. Фонтан сооружен у подножия единственного на территории парка родника. Гранитная скала служит пьедесталом для бронзового изваяния девушки. Из водоносного слоя в напластованиях известняка, образующих тот холм, который завершен Гранитной террасой, вода поступала в бассейн. Этот соединенный с фонтаном бассейн был оформлен в виде грота; к нему вела лестница из пудостского камня. В середине XIX в грот уничтожили.

В начале Великой Отечественной войны, перед вступлением в город Пушкин немецких частей, статую Молочницы зарыли в землю; благодаря этому фонтан не пострадал. Ныне бронзовый оригинал «Девушки с кувшином» (авторская гипсовая модель которой хранится в Государственном Русском музее) помещен в фонды музея-заповедника, а в парке установлена копия, отлитая в 1990 году.

Жан Лафонтен
МОЛОЧНИЦА, ИЛИ КУВШИН С МОЛОКОМ

Удобно и легко одета,
Кувшин на голову поставив с молоком,
В короткой юбке, чуть не босиком,
Спешила в город на базар Перетта.
Себя мечтой веселой окрыляя,
Молочница решила молодая,
Что будет поставщик на деньги тароват:
"Куплю тогда яиц и выведу цыплят,
У дома, во дворе, их выкормлю прекрасно,
Лисица к ним залезть попробует напрасно;
Я все обдумала хитро, умно и тонко;
Продав цыплят, куплю, конечно, поросенка,
Чтоб вырастить свинью, расходов будет грош,
Ведь поросенок мой и крупен, и хорош,
А денег за него я получу не мало.
Хотела бы я знать, что мне бы помешало
Не нагружать себе напрасно кошелька,
А выбрать в городе корову и бычка,
Мне будет за труды достойная награда
Смотреть, как прыгают они средь стада".
Тут прыгнула она сама так высоко,
Что, уронив кувшин, разлила молоко.
К нему прибавились и новые утраты:
Погиб бычок, свинья, корова и цыплята.
С отчаяньем, полна тоски,
Она глядит на черепки,
На молока погубленного лужу,
Боясь предстать разгневанному мужу.
Все это в басню вылилось потом
Под именем "Кувшина с молоком".

Кто думал только о делах насущных,
Не строя замков на земле воздушных?
Мечтателей везде и всюду тьма,
Одни по глупости, другие от ума.
Все грезят наяву; мечтать отрадно нам:
Нас сладостный обман возносит к небесам.
Мечтаньям нашим нет предела и конца:
Для нас все почести, все женские сердца!
Я в одиночестве, как все, мечтаю,
Храбрейшему я вызов посылаю,
В мечтах я уж король, народами любимый,
Все новые венцы беру, непобедимый, -
Доколе жизнь безжалостной рукой
Меня не пробудит, вернувши облик мой.
перевод Б.В.Каховского

Запечатленный Мартыновым фонтан "Молочница" (другое название - "Девушка с кувшином") появился в Екатерининском парке Царского Села, на левом берегу Большого пруда, в XIX столетии. На камне, печально склонив голову, сидит девушка с черепком в руке. У ее ног лежит разбитый кувшин, из которого бесконечной струей течет вода. Это одна из самых известных достопримечательностей парка, воспетая А.С.Пушкиным в стихотворении "Царскосельская статуя" (1830) и превратившаяся в поэтический символ Царского Села.