П.И. Чайковский / Pyotr Tchaikovsky. Балет «Щелкунчик» / The Nutcracker Op.71, 2 действие 3 сцена. 5 сцена, №14 Па-де-де / Pas de deux

 П.И. Чайковский / Pyotr Tchaikovsky
 Балет «Щелкунчик» / The Nutcracker Op.71
2 действие 3 сцена. 5 сцена №14 Па-де-де / Pas de deux 

Картина 3 сцена 5 - Па-де-де - Танец Принца Оршада и Феи Драже / Andante maestoso
Картина 3 сцена 5 - Па-де-де - Вариация I: Тарантелла / Var. 1. Tempo di Tarantella 
Картина 3 сцена 5 - Па-де-де - Вариация II: Танец Феи Драже / Var. 2. Andante ma non troppo 
Картина 3 сцена 5 - Па-де-де - Кода / Coda. Vivace assai 

Танец принца Оршада и Феи Драже. Сцена начинается «колоссальным по эффекту» (М. Петипа) Adagio. Значительность этого Adagio — не только и не столько в его объеме и внешней монументальности звучания, сколько во внутренней эмоциональной наполненности и содержательности, в мощной силе симфонического разви­тия. Только благодаря этим свойствам Adagio драматургически «побежда­ет» рядом с пышным и, казалось бы, кульминационным по эмоциональности «Вальсом цветов». Первая тема Adagio — светлая, торжествующая. В средней части звучит мелодия красивой элегической песни. Этот простой лирический напев служит началом новой, наиболее богатой фазы симфонического развития. В процессе развития элегический образ ста­новится все более и более активным и, вместе с тем, скорбно-драматиче­ским.

В суровом звучании труб и тромбонов проходит тема первой части Adagio: теперь она приобретает новый облик, напоминая столь типичные для  Чайковского темы мрачных  и неумолимых  «приговоров  судьбы». Третья часть Adagio — повторение первой в новом, еще более светлом и нарядно-праздничном изложении с широким умиротворяющим заключе­нием.

За Adagio следуют две сольные вариации и общая кода.

Вариация 1: Тарантелла.  Вариация танцовщика — тарантелла с необычным для этого кипучего танца отпечат­ком мягкой грусти.

Вариация 2: Танец Феи Драже. Вариация балерины — Andante с прозрачным, «тающим» звучанием че­лесты— одна из самых удивительных колористических находок Чайковского. Замысел этой пьесы отчасти подсказан программой Петипа, который хотел, чтобы здесь слышалось «падение капель воды в фонтанах». У Чай­ковского образ, как всегда, получился более психологическим, чем изобра­зительным. Внешняя холодноватость, таинственная приглушенность чув­ства, а где-то в глубине трепетное волнение, тревожная настороженность — так хотелось бы определить сложное эмоциональное содержание этой лири­ческой миниатюры. В ней, как и во многих эпизодах балета, проявляются богатство, многосторонность замысла «Щелкунчика»: сквозь невинную сказку, детскую идиллию, пестроту театрального зрелища просвечивают глубокие пласты правды жизни — светлую мечту оттеняют первые трево­ги, в кипение молодых сил вторгаются скорбь и горечь.

Кода– танцуют все участники предыдущей сцены.